Гкчп

Кратко об исторических предпосылках переворота

После отстранения от власти Н. Хрущёва начатые им реформы были постепенно остановлены. Двигавшаяся по инерции страна постепенно вошла в период застоя, продолжая растрачивать наработанный во время правления И. Сталина ценой чрезвычайных жертв экономический потенциал, но фактически перестав развиваться.

Системный кризис

За внешней, благополучной риторикой коммунистических газет, радио и телевидения, украшавшей фасад государства и рассказывавшей обо всё новых успехах страны в деле строительства коммунизма, скрывалась совсем другая реальность.

Из-за неэффективно работавшей экономики точечный сначала дефицит на товары и услуги постепенно превращался в тотальный. На стыке 70−80-х годов очереди за практически любым товаром — от продуктов питания до книг — стали привычным явлением. Никого не удивляли и постоянные поездки жителей провинциальных городов и сельскохозяйственных районов в индустриальные центры за дешёвыми и дефицитными продуктами питания, что сейчас показалось бы диким.

Власть пыталась с этим бороться, но несистемные, фактически косметические реформы не приносили желаемых результатов. Многим из руководства страны становилось всё более очевидным, что требуются более радикальные действия, способные вывести государство из периода упадка и дать ему новый толчок к развитию.

Новый курс М. Горбачёва

После смерти Л. Брежнева в высших эшелонах власти с новой силой разгорелась закулисная борьба между сторонниками привычных методов управления — «старой гвардией», в большинстве своём вошедшей во власть ещё во времена И. Сталина, и политиками и управленцами, понимавшими неизбежность решительных реформ. Несколько лет интриг и попыток ветеранов Политбюро сохранить старую систему управления окончились их поражением и приходом к власти реформаторов. В начале 1985 г. новым генеральным секретарём ЦК КПСС был избран молодой партийный функционер М. С. Горбачёв — сторонник радикальных перемен.

О начале реформировании страны новый руководитель объявил уже на апрельском пленуме ЦК. Реформы должны были быть комплексными: включать в себя не только модернизацию системы управления экономикой, но и модернизацию политической системы — демократизацию общественной жизни.

Провал политики перестройки

Объявленные М. Горбачёвым реформы, поименованные «перестройкой», вначале были встречены большей частью общества положительно. Но успешная демократизация и политика гласности не сопровождалась такими, же успехами в экономике — страна продолжала неотвратимо углубляться в кризис. В результате недовольство лидером стало проявляться не только среди противников Горбачёва, но и среди его недавних соратников, что сделало возможным появление идеи заговора с целью свержения действующего Генсека.

Окончательно толчком к активным действиям по организации сговора стало решение М. Горбачёва трансформировать СССР в конфедеративный Союз Суверенных Государств, подписав новый союзный договор. Он должен был превратить отдельные республики в практически независимые, что не устраивало московскую правящую элиту, не желавшую терять безраздельное влияние на жизнь страны.

Что это значит?

ВЦИОМ провёл опрос, чтобы выяснить, насколько хорошо россияне знают события августа 1991 года.  

Авторы исследования попросили респондентов расшифровать аббревиатуру ГКЧП. Результат:

• 79% опрошенных не смогли сказать, что ГКЧП – это государственный комитет по чрезвычайному положению (20% дали другой ответ, а 59% затруднились ответить);
• 21% – дали правильную расшифровку. 

Худшие показатели у молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет. В этой категории правильно расшифровать аббревиатуру ГКЧП смогли лишь 8% респондентов. Среди опрошенных в возрасте 35-44-летних правильную расшифровку дали 26%, а в возрасте от 45 до 59 лет – 28%.

Если говорить об оценке событий 1991 года:

• 47% россиян говорят, что события 19-21 августа 1991 года были эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны;
• 31% – что это трагические события, которые привели к гибельным для страны последствиям;
• 7% называют их победой демократической революции. 

Причиной провала ГКЧП:

• 20% россиян назвали отсутствие народной поддержки;
• 12% – спонтанность действий;
• 5% – отсутствие достаточного количества сил;
• 4% – трусость;
• 3% – неразбериху;
• 3% – отсутствие поддержки армии и силовых структур.

Победа ГКЧП:

• По мнению 10% россиян не привела бы ни к чему хорошему;
• 8% – помогла бы сохранить СССР;
• 7% – сделала бы жизнь россиян лучше;
• 6% – не изменила бы ничего.

Среди членов ГКЧП опрошенные вспомнили:

• 11% – министра обороны Дмитрия Язова;
• 6% – вице-президента СССР Геннадия Янаева;
• 5 % – главу МВД Бориса Пуго;
• 4% – главу КГБ Владимира Крючкова.

При этом 10% россиян отнесли к путчистам президента РСФСР Бориса Ельцина, 6% — вице-президента Александра Руцкого, по 2% — председателя Верховного совета РСФСР Руслана Хасбулатова и президента СССР Михаила Горбачева. 63% опрошенных сказали, что не знают ни одного члена ГКЧП.

В ночь с 18 на 19 августа 1991 года представители высшего руководства СССР, несогласные с политикой реформ президента СССР Михаила Горбачева и проектом нового Союзного договора, создали Государственный комитет по чрезвычайному положению.

В ГКЧП вошли вице-президент Геннадий Янаев, председатель Совета министров Валентин Павлов, министр обороны Дмитрий Язов, глава МВД Борис Пуго, председатель КГБ Владимир Крючков, первый зампредседателя Совета обороны СССР Олег Бакланов, премьер-министр СССР Валентин Павлов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев и Александр Тизяков, глава Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР.

Члены ГКЧП попытались отстранить от власти Михаила Горбачева и не допустить подписание нового Союзного договора, который должен был заменить собой Договор об образовании СССР.

В Москву были введены войска. На защиту Белого дома и сопротивление путчистам вышли президент РСФСР Борис Ельцин и его сторонники. Тогда Ельцин, стоя на танке, зачитал «Обращение к гражданам России», в котором назвал действия ГКЧП «реакционным, антиконституционным переворотом» и призвал граждан страны «дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию». У Дома Советов несколько дней продолжались столкновения митингующих с войсками.

Сам Горбачев находился на отдыхе в Крыму и был изолирован на правительственной даче в Форосе. Спустя три дня после начала путча он с семьей вернулся в Москву. В тот же день была прекращена деятельность ГКЧП. Его членов и ряд других деятелей, поддержавших ГКЧП, в том числе председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, арестовали.

Предпосылки путча: главные страхи ГКЧП

Событиям августовского путча, которые разворачивались достаточно стремительно, предшествовал ряд событий, связанных прежде всего с политикой последнего Генерального секретаря ЦК КПСС, а с 1990 года первого президента СССР Михаила Горбачева. Весь период его правления был ознаменован целым рядом реформ, кардинально изменивших жизнь в стране: были учреждены демократические выборы, введена политика гласности и фактически упразднена партийная цензура в СМИ, произошел переход к рыночной экономике и т.д. Однако далеко не всем горбачевские преобразования пришлись по вкусу. На заре «перестройки» и в самом деле казалось, что светлое будущее вот-вот наступит, но чем дальше, тем яснее становилось: руководство страны не справляется с кризисом. Наступила эпоха застоя: из магазинов исчезли продукты, инфляция достигла небывалых высот, тысячи людей лишились работы.

Но последней каплей для противников Горбачева стало его решение преобразовать СССР в конфедерацию под названием Союз Суверенных Государств (ССГ). Это означало, что все советские республики получат полную независимость от Кремля – как политическую, так и экономическую. Такая перспектива не устраивала консервативных представителей партийной верхушки. Они были уверены, что появление ССГ приведет к распаду Советского Союза и вся коммунистическая элита лишится своих постов. Как позднее рассказывал Михаил Горбачев, в июле 1991 года он договорился с президентом РСФСР Борисом Ельциным о том, что после подписания союзного договора состав кабинета министров СССР будет кардинально обновлен. По предположению Горбачева, этот разговор прослушивался сотрудниками КГБ.

По итогам всенародного референдума, который прошел 17 марта 1991 года, присоединиться к ССГ согласились 11 из 15 союзных республик. Армянская, Грузинская, Молдавская, Эстонская, Литовская и Латвийская ССР отказались войти в состав нового государства. Подписание соглашения должно было состояться 20 августа 1991 в Ново-Огарево. Но сторонники централизованной власти не могли этого допустить.

Дело Варенникова

22 июня 1994 года по делу единственного обвиняемого, который даже не являлся членом ГКЧП, огласили обвинительное заключение. В нем говорилось, что в августе 1991 года заместитель министра обороны СССР, главком Сухопутных войск Варенников, координируя действия военных округов на Украине, оказывал давление на ее руководство и настаивал на введении режима чрезвычайного положения в западных областях республики. Также Варенникову вменялось участие в разработке плана штурма здания Верховного Совета России и задержания Бориса Ельцина.

Среди дававших показания в суде по делу генерала был начальник 3-го управления КГБ Александр Жардецкий, свидетельство которого сам Варенников позже приводил в своей книге «Дело ГКЧП». Свидетель охарактеризовал происходившее 19 и 20 августа вблизи Белого дома так: «Это была открытая и наглая демонстрация неповиновения союзным властям, пренебрежения Конституцией СССР, но все это прикрывалось громкими заявлениями о якобы необходимой защите демократии. Фактически это было антиконституционное, контрреволюционное выступление, возглавили которое Борис Ельцин и его окружение. В самом здании скопилось несколько сот незаконно вооруженных боевиков, которые представляли большую опасность для населения. В этих условиях Комитет государственной безопасности считал своим долгом разоружить этих людей. Однако засевшие в Доме Советов ельцинисты действовали так, как это обычно делают террористы или бандиты — прикрываясь многочисленной толпой, как щитом, Ельцин и его окружение постоянно призывали к защите Белого дома. И люди приходили. Но не столько на защиту (так как для этого не было причин — защищать было не от кого), сколько просто поглазеть. А заодно выпить и закусить на халяву. Да и деньги раздавали налево-направо — по указанию Гавриила Попова (первого мэра Москвы — МЗ)».

Давал показания и Михаил Горбачев. Вот как Варенников описывал его появление в суде, возле которого дежурила поддерживающая подсудимого «Трудовая Россия» во главе с Ампиловым: «О дне его прихода на заседание было известно заблаговременно. Народу собралось очень много, но и милиции было не меньше. Переносными ограждениями определили границы участка, где было позволено стоять митингующим. С проезжей части дороги всех вытеснили на тротуары. Народ стоял с плакатами, огромными карикатурами на Горбачева и постоянно скандировал: «Горбачев — иуда!», «Горбачев — предатель!», «Горбачева под суд!» и т. п. Но когда Горбачев подкатил к центральному подъезду — народ взревел! Творилось что-то неописуемое. В него полетели помидоры, яйца, какие-то коробки. И, несмотря на то что от проезжей части до входа милиция сделала «коридор», Горбачев и его спутники (он приехал с дочерью и помощниками) еле проскочили в здание».

В суде Варенников называл Горбачева «свидетель», а тот обращался к подсудимому по фамилии. Допрос продолжался два дня. Первый президент СССР, несмотря на выпады и открытую неприязнь Варенникова, говорил, что относится к нему с уважением и считает, что путчисты «втянули» его в события августа 1991 года.

Уже в августе 1994 года в Верховном суде прошли прения сторон, во время которых прокурор Аркадий Данилов отказался от обвинений в адрес Варенникова. Он заявил, что подсудимый действовал «в условиях крайней необходимости», его вина не доказана и в действиях нет состава преступления. 11 августа 1994 года Варенникову вынесли оправдательный приговор. Генпрокуратура внесла надзорный протест на это решение, но в феврале 1995 года президиум Верховного суда оставил оправдание в силе.

«Матросская тишина»

Арестованных Язова, Крючкова и Тизякова сначала поместили в санаторий МВД «Сенеж» в Солнечногорском районе Подмосковья, там же прошли первые допросы. Затем, не вполне понимая, куда отправить столь высокопоставленных обвиняемых, члены следственной группы (ее в итоге возглавил замгенпрокурора России Лисов) перевели их в специально подготовленный изолятор в городе Кашин Калининской (сейчас — Тверская) области. Но он находился в 200 километрах от места проведения расследования. Тогда выбор прокуратуры остановился на одном из изоляторов «Матросской тишины» — и путчисты снова оказались в Москве.

В сентябре 1991 года в «Коммерсанте» появилась заметка о первых днях членов ГКЧП в СИЗО: сидевшие с Олегом Баклановым и Юрием Плехановым в одной камере «московские кооператоры» рассказали, как бывшие партийные руководители осваиваются в тюрьме, и какие перемены произошли в изоляторе с их появлением. «По сведениям сокамерников, 23 августа в СИЗО №4 на ул. Матросская тишина стали поступать члены ГКЧП. Они не были готовы к тюремным порядкам — например, к гнилому рыбному супу. Олег Бакланов, в частности, не знал, что в таком супе можно есть только рыбу, а остальное надо выливать», — говорилось в материале.

Через три дня после ареста путчистов в СИЗО сменили охрану, часть арестантов вывезли в другие изоляторы, а вновь прибывших подселили в небольшие камеры (на три-четыре человека) к «старожилам». Оставшиеся в «Матросской тишине» арестованные заметили, что питание улучшилось: к привычным порциям добавили масло, сахар и мясо.

«Сокамерники рассказали, что сначала гэкачеписты откровенно нервничали, плохо спали и с опаской поглядывали на соседей. Но увидев, что сидят только с советскими деловыми людьми, успокоились. Однако Олег Бакланов — известный идеолог оборонного сознания в СССР и непререкаемый авторитет среди генералов ВПК — рассказал кооператорам в камере, что ГКЧП хотел дать свободу предпринимательству. Бывшие зэки объяснили, что в СИЗО не доверяют ни одному слову бывших членов правительства, потому что уверены: в случае победы путча их бы просто расстреляли. Однако великодушные зэки утешают путчистов тем, что всех их выпустят года через 2-3 после политической амнистии», — писал «Коммерсант».

Экс-председатель Верховного Совета СССР Лукьянов, как рассказывал в интервью «Русской жизни» он сам, сидел в одиночной камере: «Но заключенные меня уважали, потому что я феню знаю. Нас же учили фене, я даже экзамен по ней сдавал, оказалось, помню».

И Лукьянов, и Бакланов, и другие обвиняемые по делу ГКЧП помещались в 4-м следственном изоляторе «Матросской тишины». Другие СИЗО на территории этого тюремного комплекса заметно отличались от него. Вот, например, как описывал в 1994 году изолятор №1 сидевший там за разглашение гостайны ученый-химик Вил Мирзоянов: «Этот изолятор хуже, чем концентрационный гитлеровский лагерь: грязь, разрушения, антисанитария. Я не мог представить, что такое возможно — пьяные тюремщики на глазах людей избивают заключенных». В 20-местных камерах СИЗО-1 сидело до сотни человек.

Начало процесса

Первое заседание суда по делу ГКЧП состоялось 14 апреля 1993 года. Рассматривала его военная коллегия Верховного суда — дело слушалось тройкой во главе с зампредом коллегии Анатолием Уколовым. Как рассказывал позже сам судья Уколов, в деле насчитывалось 144 тома, их привезли в суд из прокуратуры на отдельной машине. Несмотря на наличие в материалах секретных документов, оснований для объявления процесса закрытым не было, и дело слушалось в присутствии журналистов — газета «Коммерсант», например, писала о каждом заседании, также суд освещали ИТАР-ТАСС, РИА и «Интерфакс», газеты «Известия», «Советская Россия», «Московские новости», «Труд» и другие. Иностранных журналистов в Верховный суд не аккредитовали, объяснив это недостатком мест в зале.

Все подсудимые — Янаев, Лукьянов, Павлов, Крючков, Язов, Бакланов, Стародубцев, Шенин, Варенников, Плеханов, Генералов и Тизяков — явились на первое заседание суда. Их сопровождали родственники и адвокаты, а также группа поддержки во главе с тогдашним лидером движения «Трудовая Москва» Виктором Анпиловым.

Вот как описывал происходившее на Калининском проспекте (сейчас — Новый Арбат) по дороге в суд корреспондент «Коммерсанта»: «После короткого митинга патриоты с музыкой (под гимн СССР), скандируя «Банду Ельцина под суд!», проводили подсудимых к зданию Верховного суда. Члены ГКЧП выглядели очень довольными и несли букеты роз, а сопровождающие — лозунги «Свободу ГКЧП» и картину «Ленин слушает ‘Апассионату'» У здания суда предводитель «Трудовой Москвы» Виктор Анпилов потребовал впустить в помещение фотокорреспондента «Правды» Майю Скурихину. А когда митингующие громким скандированием поддержали своего лидера, тот, очевидно, переволновавшись, вдруг закричал прямо в мегафон: «Майю Плисецкую — в суд!». Однако Скурихину в помещение суда так и не допустили».

Супруга одного из подсудимых, Олега Шенина, говорила журналистам, что обвиняемые-военные сначала собирались ходить в суд в мундирах и орденах, но потом решили остановиться на штатском.

В группу защитников на процессе ГКЧП входили девятнадцать адвокатов; имена части из них были громкими уже в те годы, другие прославились позже. Экс-председателя Верховного совета СССР Лукьянова защищал Генрих Падва, начальника 9-го управления КГБ Плеханова — Генри Резник. Адвокатом экс-министра обороны Язова был Лев Абельдяев, а бывшего вице-президента СССР Янаева — Абдулла Хамзаев, в начале 2000-х годов представлявший семью чеченской девушки Эльзы Кунгаевой на процессе полковника Юрия Буданова.

Заместителя Плеханова Вячеслава Генералова в суде защищала Елена Львова, в карьере которой позже были такие клиенты, как Борис Ельцин (во время процедуры импичмента) и вице-президент ЮКОСа Василий Алексанян. Адвокатом президента Ассоциации государственных предприятий СССР Тизякова стал Александр Клигман, позже представлявший интересы Юрия Лужкова и Александра Руцкого. Защитником экс-председателя КГБ Крючкова был Юрий Иванов, впоследствии депутат Госдумы от КПРФ. Бывшего главкома сухопутных войск генерала Варенникова защищал Дмитрий Штейнберг, будущий адвокат супруги мэра Москвы Лужкова Елены Батуриной.

Экс-секретаря ЦК КПСС по партийным вопросам Шенина защищал адвокат Павел Крайний, бывшего секретаря ЦК по оборонным вопросам Бакланова — Алексей Шмырев, а народного депутата Стародубцева — Алексей Галоганов, нынешний президент адвокатской палаты Московской области. Материалы в отношении Болдина и Грушко были выделены в отдельное производство и Верховным судом не рассматривались.

На стороне гособвинения в процессе участвовали девять прокуроров во главе с заместителем генпрокурора России Эдуардом Денисовым (впоследствии возглавлял прокуратуру Московской области).

Потерпевшими по делу ГКЧП признали восемь человек — родственников погибших в дни путча Владимира Усова, Ильи Кричевского и Дмитрия Комаря.

Именем Российской Федерации

Как писали в своей книге «Кремлевский заговор. Версия следствия» Валентин Степанков, занимавший с 1991 по 1993 год пост генерального прокурора Российской Федерации, и его заместитель Евгений Лисов, уголовное дело в отношении членов ГКЧП возбудил еще до возвращения заговорщиков из Фороса генпрокурор СССР Николай Трубин. Но на прямой вопрос Ельцина, будут ли подозреваемые арестованы, Трубин ответил отрицательно. «В общем, мы поняли, что на прокуратуру Союза в этом деле рассчитывать нельзя и, кроме нас, заниматься им некому, позвонили в Белый дом Бурбулису (ближайший соратник Ельцина Геннадий Бурбулис в августе 1991 года был Государственным секретарем РСФСР — МЗ) и сказали, что на свой страх и риск возбуждаем против членов ГКЧП уголовное дело и проведем аресты», — вспоминал Степанков.

Первым арестовали Крючкова. Он летел из Крыма на одном самолете с Горбачевым, спустился с трапа очень подавленным, и когда к нему подошли сотрудники прокуратуры, спросил только: «А почему Россия?» — и не стал возражать против задержания. Вышедший из следующего самолета Язов встретил новость об аресте военным «Есть!», вскинув руку к козырьку маршальской фуражки. Тизяков суетился и кричал: «При чем тут я? Это они все затеяли, с них и спрашивайте…». Бакланова прокурорская делегация не арестовала в аэропорту, так как он был народным депутатом и обладал неприкосновенностью. С него взяли обещание явиться на допрос на следующий день.

На следующее утро, 23 августа, в своем кремлевском кабинете был арестован вице-президент Янаев. Стародубцева разыскивали весь день, а обнаружив, наконец, на квартире у знакомого, вели с ним переговоры сквозь закрытую дверь — аграрий говорил о недоверии российскому правосудию, но в конце концов согласился открыть и был задержан. Прокурорам Стародубцев продемонстрировал проект Указа о сельском хозяйстве, который писал все те несколько часов, что не пускал их в квартиру, и попросил передать документ Горбачеву.

Валентина Павлова привезли в прокуратуру с дачи, где он находился после серьезного алкогольного отравления. Премьер-министр СССР объяснял, что добавленный в кофе виски на совещании 19 августа совершенно выбил его из колеи, и в действиях заговорщиков он не мог принимать участия, так как был болен и спал.

В ночь на 24 августа аресты продолжились: были взяты под стражу Шенин, Бакланов, Плеханов и летавший вместе с путчистами в Форос народный депутат Валерий Болдин. Но арестовала их не российская, а союзная прокуратура, которая параллельно продолжала собственное расследование. Об аресте спикера Верховного Совета Лукьянова обе прокуратуры ходатайствовали перед парламентом совместно — и 29 августа он был задержан на своей подмосковной даче.

Кроме того, были арестованы не входившие в ГКЧП, но участвовавшие в событиях 19-21 августа главком Сухопутных войск Валентин Варенников, замначальника 9-го управления КГБ Вячеслав Генералов, охранявший Горбачева на даче в Форосе, и первый заместитель Крючкова Виктор Грушко.

22 августа застрелил жену и покончил с собой глава МВД СССР Борис Пуго. 24 августа повесился в своем рабочем кабинете бывший начальник Генштаба маршал Сергей Ахромеев. 26 августа выбросился из окна своей квартиры в Плотниковом переулке (существовала версия, что это не было самоубийством) управделами ЦК КПСС Николай Кручина.

На свободу до суда

Фигуранты дела ГКЧП провели под арестом от года до полутора лет, к январю 1993 года все они были на свободе. Летом и осенью 1992 года арест заменили подпиской о невыезде Василию Стародубцеву (он вернулся на работу в Крестьянский союз), Вячеславу Генералову, Олегу Шенину (перенес в тюрьме три операции) и Виктору Грушко (у него в изоляторе дважды случался инфаркт).

В декабре 1992 года, когда следствие было уже завершено и оставалось лишь утвердить обвинительное заключение, под подписку о невыезде отпустили Валентина Варенникова, Анатолия Лукьянова, Юрия Плеханова и Валерия Болдина.

Последними — в январе 1993 года — вышли на свободу Олег Бакланов, Геннадий Янаев, Валентин Павлов, Александр Тизяков, Дмитрий Язов и Владимир Крючков.

Александр Тизяков

Во второй половине 1990-х годов вел политическую деятельность. В 1995 году баллотировался в Госдуму РФ II созыва по списку избирательного блока «Союз патриотов» (в него входили Русский национальный собор Александра Стерлигова и Всероссийское офицерское собрание Владислава Ачалова). Блок не преодолел пятипроцентный барьер и в Думу не прошел. В 2003 году Александр Тизяков участвовал в думских выборах по списку КПРФ в составе Уральской региональной группы. Однако депутатского мандата не получил. Одновременно занимался предпринимательской деятельностью. По данным «Спарк-Интерфакс», являлся соучредителем ряда компаний в Свердловской области: ООО «Антал» (оптовая торговля промышленным оборудованием), ООО «Страховая компания «Северная казна», ООО «Видикон» (производство ДСП) и др. В 2010-х годах был совладельцем ООО «Наука 93» (аренда недвижимого имущества). Жил в Екатеринбурге. Являлся членом КПРФ, был председателем екатеринбургского регионального общественного движения «В поддержку армии и оборонной мощи РФ». Умер 25 января 2019 года на 93-м году жизни, похоронен на Широкореченском кладбище Екатеринбурга.

Итоги

Итогом трехдневного противостояния в Москве стали события, которые никто уже не в состоянии был повернуть вспять. СССР де-факто прекратил существование, в России в рамках ельцинской «департизации» прекратили работу все без исключения органы КПСС, партия была распущена. Новый договор о союзном государстве так и не был подписан. А его формат навсегда сменился нежизнеспособным СНГ, распад которого потихоньку происходит на наших глазах сейчас.

Горбачев живет в Лондоне, вряд ли ему есть дело до происходящего сейчас в России. А наше государство во второй раз за век прервало политическую традицию своего существования. Рушилась великая страна, миллионы судеб были сломаны, десятки войн и конфликтов развернулись на территории бывшего СССР. Величайшая геополитическая катастрофа до сих пор по инерции влияет на судьбу нашей родины.

И даже такое

Вне зависимости от того, каких убеждений вы придерживаетесь относительно ГКЧП, КПСС и других участников путча, в настоящий момент действительно нужно задуматься, принесло ли это пользу стране, какую цепь событий запустил этот путч, стоила ли игра свеч? Или, наконец, подумать о самом главном –сколько мы потеряли людей, не рожденных детей, несозданных семей. Второй раз за век история ничему не научила ни наших руководителей, ни людей. И если ваш ответ на все эти вопросы будет дан с позиции государственника, с позиции человека, любящего родину, то ваша задача – ни при каких обстоятельствах более не допустить распада страны.

Обложка: mir24.tv